“Когда наука разрушает миф, это значит только то, что одна мифология борется с другой мифологией“
«Именно результатом того, что большинство специалистов по мифоведению стоит вне мифов и, значит, изучает их извне, и является тот факт, что многие выводы оказываются не столько даже неверными, сколько не имеющими связи с самими мифами. Печальный тому пример – А. Н. Афанасьев, ухитрявшийся во всех персонажах славянской мифологии видеть некоего абстрактного «бога-громовника», а во все многообразии мифологических сюжетов – его бой с тучами, т.е. грозу. Некоторые его работы невозможно читать без улыбки, но улыбка эта, увы, сквозь слезы…
К слову подобные взгляды разделяют многие филологи – существует даже целая «метеорологическая» школа, представители которой рассматривают мифологию лишь как «поэтический способ описания неживой природы», а богов – как «условную персонификацию метеорологических явлений». Сколь же низкого мнения надо быть об уме наших предков, чтобы прийти к такому выводу! Разумеется, изменения, происходящие в окружающем мире, традиционно связывались в языческом мировоззрении с событиями мифологическими (так, смена времен года и вечное возрождение богов воспринимались как реализация одного и того же закона цикличности), но делаемый нередко отсюда вывод о том, что вся мифология – всего лишь способ описания неживой природы, абсурден. В свое время, критикуя «метеорологический» подход, М. Ф. Абедиль писала: «Для человека, верящего в миф, такой взгляд был бы столь же абсурдным, как для меня – видеть в моем директоре олицетворение власти, в моей дочери – персонификацию детства, а в кусте сирени, цветущем под моим окном, - аллегорию быстротечности жизни.»
Мифы уже давно превратились для нас не более чем в волшебную сказку, мы разучились видеть в них смысл, начали воспринимать их слишком буквально. Да и сами мифы дошли до нас далеко не в первозданном виде, веками переписчики вымарывали из них то, что было не понятно, добавляли что-то свое к основному сюжету, теперь приходится собирать эту древнюю мозаику практически из руин. А ведь в древние времена миф являлся способом передачи знания из поколения в поколение, сам взгляд на мифы был другим. Древним не требовалось пояснения, расшифровки описываемых событий, действий, для умеющего проникнуть в суть, миф из красивой сказки превращался в некий «путеводитель» по окружающей реальности, инструмент для ее исследования.
«Мифы, легенды и поэтические саги различных народов служили средством понимания первопричин бытия и устройства Космоса. Эти истории устно передавались от поколения к поколению задолго до того, как были изложены в письменном виде. Они обрастали массой подробностей; в результате их можно сравнить с сегодняшними романами, пьесами, фильмами и телевизионными драмами, где за развлекательным или познавательным сюжетом содержатся попытки осмыслить те или иные проблемы нашего общества. Другими словами, миф служит средством передачи скрытого сообщения. Однако проблема возникает в том случае, если вымысел воспринимается как буквальная истина, а суть «скрытого сообщения» неправильно истолковывается или вообще пропадает. Это справедливо также и в отношении некоторых священных писаний, изобилующих аллегориями и метафорами. Духовные истины, заключенные в них, не усваиваются теми, кто ошибочно принимает их за достоверное описание исторических событий»
От первоначальной традиции, не смотря на все старания новых «властителей душ», пожалуй, именно мифы (не только у славян) сохранились лучше всего. Пересказывая своим детям сказки, мы даже не задумываемся над тем, что передаем хоть и сильно искаженное, знание наших предков. Попытаемся здесь рассмотреть хотя бы часть знания передаваемого мифом: